СОБАЧЬЯ СМЕРТЬ

А.А. Оболенский

Оболенский А. А. О необходимости сравнительного анализа исторических источников следственного дела Н.А.Соколова с мемуаристикой советского периода / Церковь. Богословие. История.: Материалы VII Всероссийской научно-богословской конференции (Екатеринбург, 8-10 февраля 2019г.: Сборник. статей. Колл. авт., Екатеринбург, 2019.— 390 с., илл.— С. 42-48.

Ключевым же вещественным доказательством, призванным отринуть любые сомнения в «большевистском злодеянии», по замыслу Соколова должно было стать обнаружение летом 1919 года в шахте близ урочища Четырех Братьев трупа комнатной собачки, идентифицированной следователем как «Джемми», принадлежавшей великой княжне Анастасии Николаевне. Но именно благодаря этой «находке» мы получаем прекрасную возможность заподозрить в сознательном подлоге не только белогвардейское следствие Н. Соколова, но и усомниться в подлинности записей «Воспоминаний» «участников цареубийства» на Радиокомитете СССР в 1960-е годы.

Приближенная к императрице фрейлина баронесса Софья Буксгевден упоминает собак царской семьи в описании картины прибытия в Екатеринбург «второй партии» Романовых — великих княжон и цесаревича: «Великим княжнам грубо приказали самим нести свои вещи, и бедным девушкам пришлось одним тащить тяжелые сумки и вести на поводке трех собак. Нагорного, пытавшегося помочь девушкам, грубо оттолкнули в сторону. Цесаревича вынес из вагона Нагорный, затем по очереди на перрон сошли члены свиты»[1].

Современный исследователь Ю.А. Жук так описывает состав домашнего царского «зверинца»: «Вместе с Царской Семьей в ДОН жили 4 собаки: японский хин Государыни Императрицы по кличке Швыбзик, спаниель Джой Наследника Цесаревича, французский бульдог Ортипо Великой Княжны Татьяны Николаевны и очень маленькая собачонка по кличке Джемми, принадлежавшая Великой Княжне Анастасии Николаевне»[2].

Доподлинно известно, что спаниель Джой был найден белыми у охранника Летемина, пожалевшего оставленную хозяевами собаку, и дожил свои годы при английском королевском дворе. Труп же комнатной собачки, «принадлежавшей вел. кж. Анастасии», был обнаружен колчаковским следствием в одной из шахт возле Ганиной Ямы летом 1919 года. Находка эта была оформлена подробным протоколом (приводится в сокращении):

Цесаревич Алексей Николаевич и спаниель Джой

Великие княжны с бульдогом Ортипо

ПРОТОКОЛ

1919 года июня 25 дня. Судебный Следователь по особо важным делам при Омском Окружном Суде Н. А. Соколов в порядке 324-335 ст. ст. уст. угол. суд., чрез врача Николая Яковлевича Бардукова, имеющего также и диплом ветеринара, производил наружный осмотр собаки, труп которой извлечен сего числа из малого колодца шахты.

По наружному осмотру найдено следующее:

Труп принадлежит собаке-самке. Собака принадлежит к одному из типов комнатных малых собачек (…) В виду отсутствия нужных инструментов и необходимости предъявления трупа собаки свидетелям вскрытия внутренних органов не производилось.

Судебный Следователь Н. Соколов

Врач Н. Бардуков

Понятые:

1) Личный почетный гражданин Андрей Петрович Куликов

2) Крестьянин Березовского зав. Екатеринбургского уезда Иван Иванович Усольцев

Мнение

Оставляя вопрос о причине смерти собаки открытым впредь до вскрытия ее трупа, я нахожу возможным ныне же признать, что эта собака принадлежит к породе собак «кинг-чарльз» (английская порода) или же к одной из японских комнатных пород, о чем свидетельствует, как ее общий вид, так и в особенности строение ее головы, слишком типичное для этих пород. Ей около 2 лет.

Врач Н. Бардуков

С подлинным верно:

Судебный Следователь по особо-важным делам Н. Соколов[3]

Далее находка была опознана свидетелями.

Гиббс (учитель): «Я сегодня видел собачку у шахты. Я утверждаю, что эта собачка, которую я видел у шахты, и есть Джемми. Я обратил внимание и на ее шерсть и на форму глазных впадин и на зубы ее. Это безусловно она. Показание мое мне прочитано»[4].

Елизавета Николаевна Эрсберг (помощница няни): «Я видела собачку, которую Вы мне предъявляли. Это безусловно Джемми Анастасии Николаевны. Она ее носила на руках. Это была очень маленькая собачка, которых всегда носят на руках, так как они настолько малы, что они не могут долго двигаться сами»[5].

И 23-27 июля 1919 г. Мария Густавовна Тутельберг (младшая камер-юнгфера): «Я видела труп собаки, который Вы мне показывали. Я категорически утверждаю, что это есть труп собачки Джемми, принадлежавшей Анастасии Николаевне. Это была очень маленькая собачка, которую Анастасия Николаевна носила на руках. У НИХ было 3 собачки. Одна собака была большая, породы “спаниель”, принадлежавшая Алексею Николаевичу. Другая была французский бульдог, обычной величины для этой породы, принадлежавшая Татьяне Николаевне. Джемми же была самой маленькой. Бежать за экипажем она не могла. Ее подарил Анастасии Николаевне в войну какой-то офицер, лежавший в лазарете в Царском»[6].

Казалось бы, все понятно. Озверевшая расстрельная команда вслед за людьми убила (застрелила или повесила) и принадлежавших им 1-3 собак, пощадив лишь спаниеля Джоя. При этом труп (или трупы) собак был вывезен на Ганину Яму и брошен в шахту.

В 1960-е годы Радиокомитет СССР записал интервью участников событий лета 1918 года. Но не будем забывать, что к этому времени в распоряжении советских органов находились не только книги следователя Соколова и его патрона генерала Дитерихса, описывающие находку трупа «Джемми», но и подлинные тома следственного дела.

Что же поведали впоследствии участники расстрела?

Яков Юровский: «… Хотя я их предупредил через Боткина, что им с собой брать ничего не надо, они, однако, набрали какую-то разную мелочь, подушки, сумочки и т. д. и, кажется, маленькую собачку».

Александр Стрекотин: «С ними вместе были расстреляна и та собачка, которую принесла с собой одна из дочерей».

М.А. Медведев-Кудрин: «Красноармеец принес на штыке комнатную собачонку Анастасии – когда мы шли мимо двери из-за створок раздался протяжный жалобный вой – последний салют Императору Всероссийскому. Труп песика бросили рядом с царским. – Собакам –собачья смерть! – презрительно сказал Голощекин»[7].

В другом варианте своих воспоминаний фразу о «собачьей смерти», несмотря на противоречие в деталях, М. А. Кудрин произносит уже сам: «Груженая останками династии Романовых грузовая машина, громко тарахтя, выехала за ворота и уплыла в темноту. Во дворе дома завыли великокняжеские собачонки… Прозвенел винтовочный выстрел. Вой оборвался. Собакам – собачья смерть!»[8].

По воспоминаниям М. Кабанова: «Несмотря на то, что сильно шумела заведенная автомашина, хорошо были слышны выстрелы и сильный лай 4-х собак (…) Я сошел с чердака к месту казни и сказал, что в городе хорошо слышны выстрелы, вой собак. После этого стрельба была прекращена, 3 собаки повешены, а четвертая собака Джек (Джой – прим.авт.) молчала, поэтому ее не тронули. Оставшиеся в живых подлежащие казни были умерщвлены холодным оружием. После этого я вернулся на чердак к пулемету и через слуховое окно наблюдал, как носили на санитарных носилках трупы казненных и укладывали в грузовую машину, постланную новым белым брезентом. Всего было уложено в машину 11 трупов людей и 3 трупа собак»[9].

Вторит Кабанову и Никулин в своем радиоинтервью 1964 года: «А мы остались вдвоем с Кабановым. Тут был еще такой эпизодик: Когда их увезли, это было так примерно двенадцать, пол. первого, остались две собаки. Их собаки. Одна – бульдог такой, низкорослый такой, знаете такой бульдожеский. И вторая такая, не то болоночка, не то какая-то особая собачка, с которой непосредственно сама Александра всегда с ней нянчилась, носилась. Она была ей подарена, как разговоры там шли, японским Микадо… Собачушка такая, знаете ли, на морду похожа на обезьяну, на обезьяну, только такую маленькую.
И вдруг, значит, когда с этим самым, с Кабановым решили помыться, понимаете. – Давай помоемся, может быть отступать, подготовимся. Карабины почистили. Пистолеты.
Вдруг вой. Собаки почувствовали, что нет хозяев, понимаете ли, и давай выть. Ну, какой у нас отдых тут. Ну, давай что делать. Расстрелять ведь тоже нехорошо. После того, как мы и так шуму много наделали, понимаете ли. Решили подозвать /неразб./ этих собак и просто карабином, прикладами. Ну, выманили их кое-как на улицу, во двор, выманили понимаете, и кончили их».

Серьезных нестыковок в этих «воспоминаниях» предостаточно. Не говоря о том, что «участники событий» не пришли к единому мнению о числе собак в доме и к способу их умерщвления, в своем интервью Никулин утверждает, что после того как тела убитых уже увезли, в доме остались две собаки. И они были обе убиты им и Кабановым в ДОНе. А следовательно, никак не могли попать на шахты. Этими собаками были бульдог и «не то болоночка, не то какая-то особая собачка, с которой непосредственно сама Александра». Вряд ли Никулин мог так назвать спаниеля наследника Джоя, тем более известно, что Джой выжил и был отправлен в Англию. Значит Никулин как раз и говорит о маленькой «Джемми».

Но подчеркну еще раз — с его слов, собаки остались и были убиты в доме, когда тела уже увезли и никак не могли оказаться на шахтах.Впрочем, в тех же своих «Воспоминаниях» Никулин далее едва не проговаривается об истинной судьбе царицы и ее дочерей. Рассказывая о своей поездке в Москву через Пермь на составе с вещами Романовых, он красочно описывает, как один из салон-вагонов пропах…духами, вызывая подозрения жезнодорожников и красноармейцев, уверенных, что в нем везут царицу и великих княжон.

Значительную часть своих «Воспоминаний» Никулин посвятил апологии следователя Соколова, уверяя при этом, что книг и самого следственного дела Соколова он якобы не читал, но зато детально знаком с произведениями Дитерихса и Вильсона!

«Воспоминания» же Кабанова дали повод современному российскому писателю-историку Юрию Жуку «обнаружить» четвертую (!) «царскую» собаку по кличке… Швыбзик, хотя всем известно, что Швыбзиком в кругу семьи звали Анастасию Николаевну[10].

Серьезной критике историю с обнаружением год спустя в стволе шахты трупа собаки озвучили американские исследователи А. Саммерс и Т. Мангольд[11]. Однако, несмотря на глубокое знакомство с первоисточниками и привлечение к работе крупнейших экспертов в области криминалистики, им не удалось обратить внимание на наиболее серьезное противоречие.

В Протоколе от 25 июня 1919 г. следователь Соколов и врач Бардуков, описывая труп «Джемми» однозначно говорят о том, что «труп принадлежит собаке-самке».

При этом сама великая княжна Анастасия называет собаку в дневниках и письмах — Джим, а не «Джемми» и исключительно в мужском роде.

Из дневника Анастасии Николаевны (23 ноября 1917 года):«Джой, Ортипо и Джим процветают. Двух первых приходится гонять со двора, где они наслаждаются в помойной яме и едят всякую пакость…»

Письмо великой княжны Анастасии Николаевны от 24 апреля (7 мая) 1918 года, адресованное великой княжне Марии Николаевне, о котором, очевидно, упоминается в дневнике Николая II:

«Мой Джим простужен и кашляет, поэтому сидит дома, шлет поклоны[…].

«Джим здоров и счастлив»[12].

Представить, что Анастасия не представляла, какого пола ее собака невозможно!

О Джиме в мужском роде вспоминает и фрейлина Вырубова,собственно, и подарившая его царским дочерям:

«У Татьяны Николаевны был маленький буль «Ортипо» и «Джими» — кинг-чарлс, которого я ей подарила и которого нашли убитым в екатеринбургском доме, где были заключены Их Величества».

Иными словами, и Анастасия Николаевна и фрейлина Вырубова однозначно определяют собаку, принадлежащую царской семье как кобеля породы кинг-чарльз спаниель по кличке Джим, или Джимми.

А следовательно, находка трупа собаки на шахтах в районе Ганиной Ямы летом 1919 года не имеет никакого отношения к событиям в доме Ипатьева в июле 1918 года. И все приведенные выше нестыковки дают весьма серьезные основания в целом усомниться в истинности воспоминаний Никулина и его коллег, заподозрив их в приведении «доказательства» версии Юровского-Покровского, известного им (или заказчикам «Воспоминаний»), исключительно по материалам белогвардейского следствия, доступным к этому времени на территории Советского Союза.

[1] Буксгевден С. К Венценосная мученица. — М., 2006. — С. 513.

[2] Жук Ю. А. Исповедь цареубийц. — М., 2008. — С. 136.

[3]ГА РФ, ф. 1837, оп. 2, д. 6 (реально, по описи значится под № 5), л. 109-110.

[4]ГА РФ, ф. 1837, оп. 2, д. 6 (реально, по описи значится под № 5), л. 123.

[5][Протокол допроса Е. Н. Эрсберг, 6 июля 1919 г.]// Н. А. Соколов. Предварительное следствие 1919—1922 гг.: [Сб. материалов] / Сост. Л. А. Лыкова. — М.: Студия ТРИТЭ; Рос. Архив,1998. — С. 135—148. — (Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв; [Т.] VIII).

[6]ГА РФ, ф. 10243 оп. 8, катушка 1, кадры 681–693.

[7]Жук Ю. А. Исповедь цареубийц. — М., 2008. — С. 189.

[8] Там же. — С. 176.

[9] Там же. — С. 138.

[10] Жук Ю. А. Исповедь цареубийц. — М., 2008.

[11] Саммерс А., Мангольд Т. Дело Романовых или Расстрел, которого не было. — М., 2011.

[12] Хелен Раппапорт. Загубленные жизни. Дневники княжон Романовых. — М., 2015.